(Постскриптум)
Пятница, 11 августа
Национальная теле— и радиовещательная компания
30 Рокфеллер-Плаза
Нью-Йорк, 10020
Округ 7–8300
Дорогой Хантер!
Поскольку мы с Вами разделяем страх и отвращение к тому, что не является правдой, я хочу указать на то, что это неправда, будто я был одурачен Макговерном по претензии к Южной Каролине на Майами-Бич.
В то время как они все еще считали голоса, я сказал в эфире, что они, возможно, попытаются проиграть по этому вопросу намеренно. У нас на съезде были люди, которые пытались проверить это, и они столкнулись с парой штатных лжецов, используемых Макговерном, которые сказали: «Да-да, это было поражение и т. д.», — но немного позже Дуг Кикер добрался-таки до Пэта Люси, рассказавшего все. (Причем Люси сначала позвонил в штаб-квартиру за разрешением, пока Кикер ждал.)
Мы были рады, что получили верную информацию. Адам Клаймер из Sun позвонил нам на следующий день с поздравлениями. Похоже, многие подумали, будто мы прошляпили эту историю, потому что на CBS не сумели ее толком представить. Мне надо было выступить в течение вечера и объяснить, что произошло, но мы ввязались в поименное голосование по Калифорнии и прочее, и прочее, и сами не заметили, как наступил рассвет.
Я получил огромное удовольствие от Вашего репортажа со съезда, так что давайте выпьем по двойной «Маргарите», когда встретимся в следующий раз.
11 сентября 1972 года
Ранчо «Сова»
Вуди Крик
Колорадо
Дорогой Джон…
Ты, грязный вонючий ублюдок! Как у тебя хватило наглости написать мне это письмо, эту гнойную дрянь от 11 августа? Я проверил твою историю — о том, как NBC занималась выяснением подробностей по Южной Каролине, — поговорив с миссис Люси (Пэт по каким-то причинам не стал говорить со мной), и она рассказала, как ты и Кикер были настолько удолбаны наркотой, что продолжали называть этот вопрос «претензией по Южной Дакоте», несмотря на все ее попытки поправить вас. По ее словам, она не могла понять, что с вами такое, пока Манкевич не рассказал ей о тебе и ЛСД-25. Затем, примерно через час, Билл Догерти обнаружил Кикера на коленях в темноте перед трейлером Макговерна пытающимся задушить себя собственными руками… Но, когда Билл схватил его, Кикер сказал, что пытался отвинтить свою голову от того, что он назвал «шеетрубой», чтобы «проверить электропроводку» в собственном мозгу.
Но я думаю, что этот эпизод ты уже не помнишь. Конечно, нет, твою мать! Ты — упоротая наркотиками фашистская сволочь. Через несколько дней я собираюсь на восток и думаю, что как раз успею расчистить это чертово дерьмо. Твои дела плохи, Джон. Ты можешь бежать, но не можешь скрыться. До скорой встречи…
Мрачная интерлюдия
Сразу после съезда Демократической партии я полетел в Лос-Анджелес и провел несколько дней, ошиваясь вокруг ресторана «Поло Лаунж» в отеле «Беверли Хиллз» на бульваре Сансет. Затем вернулся в Вуди Крик, чтобы набраться сил перед возвращением в Майами-Бич на августовский съезд Республиканской партии. На политическом фронте, казалось, не происходило ничего особенного. Бессонная неделя в Майами довела всех людей Макговерна до состояния полного истощения. Большинство из них взяли неделю отпуска и разъехались. По плану ключевые эксперты Макговерна должны были через десять дней собраться для обсуждения стратегических вопросов в отеле «Силван Лейк Лодж» под Кастером, Южная Дакота. Поскольку прессе запрещено посещать подобные сугубо конфиденциальные встречи, я не видел никакого смысла в том, чтобы ехать туда и шататься по округе, каждый вечер напиваясь с оравой других журналистов.
Единственными, кто на тот момент уже знал, какой ад вырвется наружу в «Силван Лейк Лодж», были Харт, Манкевич и Макговерн. Когда на доске объявлений в пресс-центре «Лодж» появилось объявление о том, что во вторник состоится совместная пресс-конференция Макговерна и Иглтона, никто особо не взволновался. Но большинство журналистов пошли туда, потому что заняться все равно было нечем. А в среду каждая газета в стране опубликовала статью, похожую на ту, что приведена ниже. Она была напечатана на первой полосе Washington Post.
КАСТЕР, Ю. Д., 25 июля. Сенатор Томас Иглтон, кандидат от демократов на пост вице-президента, неожиданно признался сегодня, что в период между 1960 и 1966 годами три раза проходил психиатрическое лечение, поскольку страдал от «нервного истощения и переутомления».
Отвечая на вопросы, он сказал, что болезнь включала «проявления депрессии» и что он дважды подвергался электрошоковой терапии, которую описал как признанный способ лечения от этого недуга.
Сенатор Джордж Макговерн, кандидат в президенты от демократов, сразу же заявил, что полностью уверен в Иглтоне и будет пресекать любые разговоры об исключении того из предвыборной гонки.
Иглтон раскрыл историю своей болезни после того, как журналисты ведущих газет уже озадачили сотрудников Макговерна сообщениями об этом…
Я немедленно на предельной скорости рванул в Кастер на старом «Хадсон Хорнете». Часа через четыре, когда до перевала Ловленд оставалось меньше 30 км, в «Хорнете» загорелась электрика, и мне пришлось бросить его. К тому времени я уже услышал по радио, что Иглтон уехал на Гавайи, а Макговерн предался уединению. Поэтому я вернулся домой и в течение следующих нескольких дней следил за развитием событий по теленовостям. Слухов ходила масса, но толковых сообщений как таковых было немного. Между тем там, в Кастере, пресса все больше удивлялась тому, как вел себя в этой ситуации Макговерн.
КАСТЕР, Ю. Д., 28 июля. Однажды вечером все, кто задействован в президентской кампании Джорджа Макговерна, собрались после обеда в отделанном сосновыми панелями фойе отеля и начали петь народные песни: Amazing Grace, This Land Is Your Land, Shenandoah. Чудесное времяпрепровождение.
Кандидат стоял среди них, не стремясь оказаться в центре внимания, как это свойственно многим политикам. Он просто тихо пел, а его управленец, Джон Холум, играл на гитаре. Даже газетные репортеры с их сиплыми голосами оказались втянуты в общий круг и распевали хором.
Преподобный Уолтер Фаунтрой, черный политик-проповедник из округа Колумбия, выводил высоким тенором умиротворяющее библейское обещание: «Есть бальзам в Галааде».
Они прибыли сюда, в Блэк-Хилс, чтобы разработать стратегию осенней кампании, но не менее важны для них были подобные моменты душевного единения. «Мы все преодолеем», — пели они, словно добрые отношения между ними столь же значимы, как и любой из планов, как найти 270 голосов выборщиков.
Все это происходило в минувшие выходные. До дела Иглтона. До заголовков на первых полосах, до тревожных телефонных звонков и телеграмм.
Теперь Макговерн обедает в коттедже номер 22 со своей семьей и больше не смешивается с толпой журналистов и туристов в основном здании отеля. Прессу в его коттедж не пускают, агенты Секретной службы держат ее на расстоянии. То, что начиналось как отпуск пополам с политической работой, заканчивается как суровое испытание.