Ред.: Это была ваша деревянная трубка для курения гашиша?

ХСТ: Я бы не хотел говорить об этом… Нет, это была какая-то странного вида ливанская трубка, которая была сделана четко для употребления препарата. Невозможно было ошибиться. И прямо рядом с нами сидели примерно четверо из этих, довольно пожилых, правильно выглядящих операторов из ABC-TV, взирающих, окаменев от ужаса, на то, что происходит здесь во время президентской кампании. Эти наркоманы и психи… Все они оплачиваются — и, по-видимому, хорошо — респектабельными или какими там угодно газетами или СМИ, которые освещали эту президентскую кампанию.

Ред.: Члены профсоюза.

ХСТ: Да, такие люди были там. И это было забавно и очень странно для президентской кампании. Такой разгул происходил на самолете «Зоопарк» примерно уже месяц… С прошлого месяца… Поскольку положение Макговерна становилось все хуже, самолет «Зоопарк» становился все безумнее и безумнее.

Ред.: Что случилось, когда вы прибыли в Су-Фолс?

ХСТ: Ну, там был очень грустного вида… типа «добро пожаловать домой»… митинг для Джорджа Макговерна и… Последнее замечание, касающееся самолета «Зоопарк». Я думаю, что это была традиция, восходящая к одной из кампаний Кеннеди… В каждом отеле, где останавливался журналистский корпус кампании, должно было быть 100 номеров для прессы. И каждый после отъезда оставлял себе ключи, и мы принесли эти ключи на самолет и разложили их в проходе. Ключи звенели, как гигантский тамбурин, при каждом взлете… Они были разложены друг рядом с другом вдоль обоих верхних стеллажей над сиденьями. Там было где-то около 5000 ключей от номеров…

Ред.: Со всей кампании?

ХСТ: Из каждого отеля по всей стране. А в последний день кампании один из операторов CBS положил их все в огромный мешок. Он собирался отвезти их к одному почтовому ящику в Вашингтоне и положить их все туда… Они хотели заснять, что будет делать почтальон, когда откроет ящик и увидит там 5000 ключей из разных отелей… Они, должно быть, весили килограмм 90… Такой вот извращенный юмор был на самолете «Зоопарк».

Ред.: Так что случилось, когда вы прибыли в Су-Фолс?

ХСТ: Ну, это был, как я уже сказал, довольно грустный митинг. Было холодно и поздно. В моих заметках написано: «0:55, плакат “Добро пожаловать домой, Джордж”. Его держит местная “молодая поросль”» [127] . Это было возвращение местного парня, который постарался изо всех сил, но я подозреваю, что даже среди этой толпы витало зловещее предчувствие того, что должно случиться что-то ужасное. Так и произошло: Макговерн не смог одержать верх даже в Южной Дакоте. Он проиграл ее с разрывом в восемь или девять процентов.

Ред.: Что Макговерн сказал, когда вышел из самолета? Он выступил с речью?

ХСТ: У меня здесь, в записной книжке, есть только одна цитата — да, вот она: «Когда я вижу тысячи людей, стоящих здесь, мне на ум приходят такие слова, как любовь и преданность». Лично я чувствовал себя так, знаете: вечеринка закончена. Как только мы вышли из «Зоопарка», нам пришлось вернуться обратно в реальность. Большинство из нас просто вырубились в ту ночь либо в «Холидей Инн», либо в «Рамада Инн». А на следующее утро примерно на 10:00 у Макговерна было назначено мероприятие… Это было последнее официальное расписание его дня в ходе кампании, и около половины корпуса прессы последовало за ним. Я не стал этого делать, я спал. Затем я пообедал кое с кем из серьезных, правильных журналистов, тяжеловесов… С Дугом Нилэндом из New York Times, Биллом Грейдером из Post и еще четырьмя или пятью. Мы обсуждали, какие ставки благополучно прошли, и, насколько я помню, Нилэнд ставил на поражение Макговерна с шестипроцентным отставанием, а это означает, что, если бы Макговерн проиграл пять процентов, он бы выиграл пари. Он немного сомневался в своей ставке, но мы решили, что любой, кто ставит на проигрыш Макговерна и десять процентов отрыва, застрахован на все сто. Никто не думал, даже самых осведомленные и находящиеся в самом сердце событий представители прессы, что Макговерн проиграет более чем с десятипроцентным отставанием. И это было в полдень в день выборов…

Ред.: Я заметил, что здесь у вас есть расписание сенатора Джорджа Макговерна на вторник, 7 ноября, день выборов. Он работал только до 15:30, потом идет личное время в «Холидей Инн». Что происходило после этого?

ХСТ: Там, в Су-Фолсе, чертовски мало чем можно было заняться…

Ред.: Мы остановились на дне выборов, и вы рассказали мне, что представители прессы делали ставки на то, с какой разницей проиграет Макговерн. Что Макговерн делал в течение этого дня? Вот «Расписание сенатора Джорджа Макговерна»… Все начинается в 8:30 утра…

ХСТ: Давайте просто вставим эту чертову штуку в текст…

Расписание сенатора Джорджа Макговерна

Вторник, 7 ноября 1972 года

8:30. Выезд из «Холидей Инн» в центр города. Автобусы заберут людей из других отелей вскоре после этого — расписание автобусов будет доступно по прибытии в пон. вечером в «Холидей Инн».

9:45. Прибытие на голосование в Воспитательный дом Конгрегационалистской церкви, 301 E, 4-я улица, Митчелл, Ю. Дакота. Внутри будет место только для пресс-пула.

10:15. Выезд в дакотский Университет Уэсли.

10:25. Неофициальный кофе с президентом Доном Мессером, здание университета, Аллен Холл, Университет Уэсли.

11:10. Прогулка по студенческому кампусу.

11:15. Семинар выпускников средней школы — речь, здание кампус-центра, кафе на 2-м этаже.

12:00. Интервью с Mitchell Daily Republic. РЕГИСТРАЦИЯ ПРЕССЫ в здании кампус-центра.

12:20. Остановка в обувном магазине «Берг», 216С, Мэйн-стрит, а затем визит в Митчелл, в штаб-квартиру Макговерна.

13:00. Отправление в Су-Фолс. (Коробки с ланчем в автомобилях и автобусах.)

14:15. Презентация и прием для прессы, «Миннехаха Кантри Клаб», 22-я улица, Су-Фолс.

15:15. Отправление в «Холидей Инн».

15:30. Личное время в «Холидей Инн».

Ожидается объявление: заявление в вечер выборов, «Колизей», 501С, Мэйн, Су-Фолс.

Время вылета обратно в Вашингтон будет объявлено в зале для прессы сразу же после заявления в вечер выборов.

Ред.: Что Макговерн делал после 15:30? Как он провел свое личное время? Чем он занимался в тот день?

ХСТ: Ну, он провел большую часть дня на том приеме в «Кантри Клаб»… Это был первый раз, когда я видел, что он пьет открыто на публике…

Ред.: Пил ли он более крепкие напитки, чем обычно?

ХСТ: Особенно не налегал, но вполне себе спокойно подходил к бару и говорил: «Э-э… дай-ка мне… водки и апельсинового сока». Обычно кандидаты в президенты так не делают. Он должен был попросить кого-то другого сходить заказать для него… И если кто-нибудь спросил бы, что он будет пить, он бы сказал: «Апельсиновый сок». Но к тому времени Макговерну уже было все равно, что люди подумают о его мелких пороках. В частности, корпус прессы… Странные отношения возникают, когда вы следуете за кандидатом в течение долгого времени. Вы становитесь своего рода… друзьями-врагами… не доходя до той черты, когда это может стать опасным… Во время этой кампании это происходило в течение последнего месяца или около того… В моем случае я стал скорее рекламным агентом для Макговерна, чем журналистом. Что, вероятно, и объясняет, почему я сделал эту ужасную ставку, хотя не было ни одного репортера в корпусе прессы, кто думал, что Джордж проиграет больше десяти пунктов… кроме Джо Элсопа. Тот сказал, что Макговерн не получит больше 40 процентов голосов.

Ред.: Другие были более оптимистичны?

ХСТ: Ну… было ощущение подвешенности… Не ожидания… это не то слово: было своего рода чувство неопределенности, зловещее понимание того, что вечер не будет приятным. Мы все знали это, но никто не говорил об этом. Штаб-квартира Макговерна была в центре «Холидей Инн», и там царило ложное веселье. На верхнем этаже был бар типа большого стеклянного купола. Люди пропускали там по несколько стаканчиков и делали вид, будто ни один из них не знает, что должно произойти. Я вспоминаю, как провел там несколько часов с Роном Розенбаумом из Village Voice и Бобом Грином из Chicago Sun Times, и я не помню, чтобы мы вообще говорили о выборах… Мы просто говорили о том, как странно сидеть в Су-Фолсе на самом верху «Холидей Инн»… Удивлялись, что за песни были в музыкальном автомате… Это как собираться посетить супружескую пару, находящуюся на грани развода… Вы все уже знаете и приглашены на обед, но никто не упоминает об этом. Вы сидите, слушаете музыку и говорите о… Я не знаю… О Суперкубке… или поросячьих бегах… или…